Решение о праздновании Всемирного Дня защиты животных было принято в 1931 году во Флоренции на Международном конгрессе сторонников движения в защиту природы. В тот день общества защиты животных многих стран мира заявили о своей готовности ежегодно отмечать эту дату и организовывать разнообразные массовые мероприятия, направленные на воспитание в людях чувства ответственности за все живое на планете. Позже в Европе идеи о защите прав животных получили юридическое оформление. Так, в 1986 году Совет Европы принял Конвенцию по защите экспериментальных животных, а в 1987 - по защите домашних животных. Не секрет, что во многих странах домашние животные давно считаются полноправными членами семьи – у них есть свои собственные праздники, свое медицинское обслуживание, свое «меню» на каждый день и т. д.

В нашей стране широко этот день отмечается с 2000 года. Однако известно, что Россия стала одной из первых европейских стран, в которой обратили внимание на проблему защиты животных. Уже в 1865 году в нашей стране появилось «Российское общество покровительства животным», которое курировали супруги российских императоров.

Всемирный День защиты животных призван объединять усилия людей в сохранении животного мира нашей планеты и в защите прав домашних животных.

История туалетов

2500 до н. э. — первые помещения, напоминающие туалет в Индии. Подобные постройки были в Китае, Египте и Древнем Риме. На кораблях они назывались "гальюн" и располагались первоначально на высоко поднятой части носа судна, пишут "Новые известия".
1681 — первое упоминание французского слова "туалет". Первоначально оно обозначало процедуру причесывания и одевания.
XIX век — появление общественных туалетов c унитазами без смывных бачков на вокзалах. В XIX веке в России были разработаны "унитаз с сепарацией", "женский писсуар" и всевозможные запаховые технологии.
Слово "сортир" появляется в конце XVIII — начале XIX веков, когда в светских кругах в моде был французский язык. Общеизвестно, что в щекотливой ситуации дворяне переходили на французский язык и прямо не употребляли "я пошел в туалет", а говорили "je dois sortir" ("мне надо выйти"). Соответственно от глагола "sortir" вышел эвфемизм со скрытым значением "туалет". Теперь же это просторечное слово стало грубее, однако при этом не перестает использоваться большинством в повседневной жизни, отмечает "Википедия".

Позднее православная церковь стала отмечать в этот день праздник иконы пресвятой Богородицы.

Бабка повивальная - в деревне всем родня дальняя. Ни одни родины не обходились без повитухи. Бабка пособляла роженице. И была она, как говаривали, с руками. Зная обычаи старины, бабка знала свое дело. При муках роженицы затапливала баньку, вываживала роженицу по солнцу. Бабканье - повиванье - утворялось добрым словцом, добрыми травами, добрыми молитвами. Одымляя роженицу, то есть, запалив березовую лучину и поджигая полынь с травой бессмертником, бабка радела о легких родинах.

А еще, не в столь далекие времена, матушка собирала ребятишек ввечеру и учила их славить Рождество, обсыпать зерном - на долгий век, на счастье, на благополучие. Проще простого было в праздничный час выдать по ломтю пирога, побаловать детей клюквой на меду. Но матушка знала: «Не во всяком дому каравай выпечен, да еще, чтобы всему семейству вдосталь». И вот ребятишки должны были заслужить угощение, всем миром ребячьим отведать поровну и сыти, и сладостей. «Подайте коровку, маслену головку, на поду печену, коровку золочену!» И в ребячий короб от всякого дома выносили и большухи, и девицы-невесты обрядовое печенье, которое по своему обличью сродни скотинке. А ребятишки подзадоривали: «Ты, хозяюшка, подай! Ты, отрадушка, подай! Подавай - не ломай! Отломишь немножко - будет Ермошка. Отломишь горбушку - будет Андрюшка. А подашь середину - быть свадьбе!». И так, ребячий короб тяжелел. И гурьбой славильщики бежали к чьей-то протопленной баньке, делили между собой угощение. Это было радостное время игр, забав. Дети узнавали друг друга и по-детски были счастливы, запоминая это зимнее чудесное время.

Наблюдали и за приметами. Если этот день ясный, то будет хороший урожай проса. Каша в печи подрумянится - к снегу. Если синички с утра пищат, можно ожидать к ночи мороза. А вот беспрерывный крик ворон и галок сулит снегопады и метели.

Не знала про такую дату. lara, а откуда Ты об этом знаешь?

Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и еще -
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или - когда все время против шерсти,
Или - когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, что слово "честь" забыто,
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья -
Нет жалости во мне и неспроста.
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Обидно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.

1969

ОХОТА НА ВОЛКОВ
Рвусь из сил, и из всех сухожилий,
Но сегодня опять, как вчера,
Обложили меня, обложили,
Гонят весело на номера.

Из-за ели хлопочут двустволки,
Там охотники прячутся в тень.
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.

Идет охота на волков,
Идет охота.
На серых хищников
Матерых и щенков.
Кричат загонщики,
И лают псы до рвоты.
Кровь на снегу и пятна красные флажков.

Не на равных играют с волками
Егеря, но не дрогнет рука.
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка!

Волк не может нарушить традиций.
Видно, в детстве, слепые щенки,
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали: нельзя за флажки!

Наши ноги и челюсти быстры.
Почему же, вожак, дай ответ,
Мы затравленно рвемся на выстрел
И не пробуем через запрет?

Волк не должен, не может иначе!
Вот кончается время мое:
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружье.

Но а я из повиновения вышел,
За флажки: жажда жизни сильней,
Только сзади я с радостью слышал
Изумленные крики людей.

Рвусь из сил, из всех сухожилий,
Но сегодня не так, как вчера.
Обложили меня, обложили,
Но остались ни с чем егеря!

Идет охота на волков,
Идет охота.
На серых хищников
Матерых и щенков,
Кричат загонщики,
И лают псы до рвоты,
Кровь на снегу и пятна красные флажков.