Кто не видел, как бабочки и букашки вьются возле костра, ныряя прямо в огонь, или бьются о раскаленное стекло электролампы? Другие же создания прячутся от яркого света. Почему? Когда-то на этот вопрос отвечали так: в тельце насекомых есть светочувствительное вещество; если его мало, они стремятся к свету, если много, наоборот, прячутся. Шло время, а светочувствительное вещество в насекомых так и не нашли.

Тогда зоологи решили, будто тяга или отвращение к свету обусловлены тем, что напряжение мышц насекомых зависит от силы освещения глаза — маленьким летунам надо развернуться к свету, чтобы уравновесить работу крыльев. Такое объяснение считали правильным, пока однажды бабочке не закрасили один глаз. Сначала полуслепое насекомое в соответствии с гипотезой копошилось на месте, но потом повело себя так же, как обычно. Гипотеза рухнула.

Бабочки особенно льнут к огню и лампе перед грозой и во время геомагнитных бурь. Чтобы добраться до фонаря, летят и под проливным дождем, швыряемые порывами ветра... Энтомологи установили, что, если убрать видимый свет и оставить ультрафиолет, излучаемый ртутной лампой, магическая сила, влекущая бабочек и мотыльков, станет еще более властной. Не правда ли, странно: ультрафиолетовые лучи сильнее всего манят ночных букашек, которые солнца терпеть не могут?

А что удерживает мотыльков возле раскаленной вольфрамовой нити или догорающей головешки? Возможно, из-за яркости света чувствительность их зрения падает в тысячи раз; глаз как бы переводится с ночного режима на дневной. Головешка становится единственным объектом Вселенной,который видят ослепшие от прямого света насекомые. Многие годы из статьи в статью, из книги в книгу кочует утверждение о том, будто скорпионы так боятся огня, что, не находя выхода из пылающего круга, кончают жизнь самоубийством. Но на такое твари земные просто не способны — их не мучают психологические тонкости, важные лишь для венца творения — человека. Нет изъянов и в психике мрачных, охотящихся только в ночной тьме скорпионов. Они хорошо знают себе цену и силу ядовитой иглы на собственном хвосте.

Пожалуй, первым человеком,установившим истину, стал профессор Павел Мариковский из Алма-Аты. «На расчищенной площадке из жарких углей костра раскладывается круг диаметром около метра, — пишет он. — Свежий ветерок раздувает угли, и они сверкают красными огоньками. В центр круга из ружейной гильзы вытряхивается скорпион. Оказавшись на свету, на свободе, он несколько мгновений неподвижен. Но вот, подняв вверх боевое оружие, он поспешно несется искать тенистый уголок. На пути — горящие угли. Скорпион резко сворачивает в сторону, бежит еще быстрее, и... снова горящие угли. Движения скорпиона становятся лихорадочными, он мечется из стороны в сторону. Выхода нет. Еще быстрее взмахи хвоста, игла царапает тело, бьет по голове. Потом несколько конвульсивных движений... Скорпион мертв».

Неужели он погиб от собственного яда? Нет. Мариковский впрыскивал скорпионам их яд. Те чувствовали себя превосходно. Профессор увеличил дозу впятеро — собрал яд пяти скорпионов и ввел подопытному. Тому хоть бы что. Пришлось удалить оружие, отрезать смертоносную иглу (без иглы скорпион живет довольно долго). Такого разоруженного скорпиона Мариковский выпустил в круг из пылающих углей. Те же лихорадочные движения, те же броски. Скорпион погиб. Разгадка оказалась простой — смерть наступила от теплового удара.

Еще одно укоренившееся мнение, что, дескать, животные испытывают непреодолимый ужас перед огнем, видимо, тоже пора сдать в архив. Знаток животного мира Африки Бернгардт Гржимек не раз видел, как львы греются возле пламени и валяются в еще не остывшей золе. Слоны, антилопы, буйволы преспокойно пасутся рядом с полосой полыхающей травы. Наши аисты, зимующие в Африке, так и льнут к степным пожарам — чуть ли не из огня выхватывают ящериц и прочую мелкоту, гонимую жаром. А вот волки, которые вроде не трусливей аистов, пасуют не только перед огнем — даже перед красными тряпичными флажками.

Сколько историй рассказано про то, как в средней полосе России безоружный человек, застигнутый зимней ночью в лесу или в поле возле копны, отгонял голодных волков, бросая в них горящие ветки или пучки сена. Не боится огня медведь. А суетливые пичуги — малиновки и скворцы — настолько пренебрегают огнем, что сами «поджигают» свои гнезда, принося в них в качестве строительного материала не потухшие окурки.

В одной книге я встретил интересное описание пожара в цирке: «Зебры как безумные метались по наполненному огнем и дымом помещению. Зато слоны терпеливо стояли на местах и двинулись к выходу только тогда, когда появился дрессировщик. По его приказанию каждый слон схватил хоботом и вытащил из земли кол, к которому была прикована его цепь, затем взял впереди стоящего слона за хвост и так, в полном боевом порядке обгорелые полуживые звери без паники покинули горящее помещение. А верблюды вообще не пошевелились: лежали и молча прощались с жизнью».

Свет играет важнейшую роль в жизненных процессах. Возьмем хотя бы созревание зародышей. Нормальное развитие змеиных яиц и лягушачьей икры в благоприятных условиях занимает чуть меньше месяца. Если яйца лежат в полной темноте, то развитие оттягивается на неделю. При фиолетовом свете они созревают всего за 17 дней, при синем — за 19, при желтом — за 25, при красном — за 36, почти как в темноте.

При зеленом свете развитие идет медленнее, чем во мраке, — 40 дней! Животные 245 видов (медузы, тропические черви, планктон, кальмары, рыбы, насекомые...) излучают видимый свет. Некоторые «подмигивают» веселыми оранжевыми или красными огоньками. Глубоководные рыбы обзавелись органами, похожими на поворачивающиеся фары. А у маленьких, с палец, кальмарчиков ватасения есть линзы air optix aqua с рефлекторами для усиления света и даже приспособления, позволяющие менять цвета, играть радугой.

Еще великие Аристотель и Плиний писали о светящихся животных, но начало науке о них положил французский естествоиспытатель Реомюр. В 1723 году он поставил нехитрый по нынешним меркам опыт — доказал, что при высушивании медузы ее свечение слабеет и даже вовсе исчезает, но появляется вновь при добавлении воды.

Терпение и точнейшая аппаратура потребовались профессору Московского университета Борису Тарасову и его сотрудникам, чтобы сделать такое открытие: все живое светится изнутри! Да, поверхность внутренних органов всех животных, в том числе и человека, излучает хотя и слабый, невидимый глазу, но все же самый настоящий свет.

Но зачем? В самом деле, если миниатюрные самочки жуков-светлячков завлекают кавалеров, если голодная глубоководная рыба зажигает свою фару, чтобы привлечь жертву, то зачем светятся, скажем, наши печень или селезенка? Возможно, так сбрасывается лишняя энергия, снимается перевозбуждение тканей? Непонятного еще много.

Почему ночные мотыльки или рыбы мчатся к свету, когда в темноте удрать от врага проще? Отчего перелетные птицы, хорошо знакомые с необъятным небом, по ночам разбиваются о стекла маяков и освещенные окна небоскребов? И наконец, почему людей тоже тянет на огонек, отчего мы можем часами смотреть на игру язычков пламени? Не приходила ли вам в голову простенькая аналогия — мол, костер для древнего человека был чем-то вроде нынешнего телевизора или компьютера?